Сидеть на цепи – прерогатива собак. Так было раньше. Теперь некоторые мамаши в назидательных целях сажают на цепь своих детей. Об этом вопиющем факте, от осознания которого волосы встают дыбом, я узнала, отправившись с инспектором по делам несовершеннолетних Жанной Валерьевной Городецкой в рейд по неблагополучным семьям. Вместе мы наведались в две семьи, проживающие в районе Водоканала.
Большая семья, да два человека…
Кирпичный дом по улице Карбышева встретил зловещим зевом распахнутой настежь двери, из которой тянуло могильным холодом и сыростью. Хозяйка «хором», которую мы, собственно и приехали проведать, сидела неподалеку, удобно расположившись в теньке гаража. На импровизированном столе – обшарпанной лавчонке, красовалась ополовиненная бутылка «беленькой», граненые стаканы и нехитрая закуска – ковш воды и корейская морковка. Рядом, недоверчиво глядя на незваных гостей, сидит женщина с одутловатым, видимо от частых возлияний, лицом. Рядом с ними – маленький ребенок и коляска, в которой попискивает живой комочек, закутанный в тряпье.
- Что, Алена, снова пьянствуешь? – грозно вопрошает Жанна Валерьевна.
- Да нет, вы что?! Я первый день только… - преданно глядя в глаза, пыхтит «мамаша», обдавая нас невыносимым запахом перегара.
Знакомьтесь – Алена, 28 лет, безработная, некогда - мать троих детей. Было их у нее трое, теперь не осталось ни одного. Двое умерли еще в младенчестве. Мальчик скончался от пневмонии в роддоме. Его, кстати, мамаша так и не забрала оттуда, хоронили ребенка за государственный счет. Второй малыш скончался год назад. По слухам, она его «нечаянно» придавила грудью. В живых осталась семилетняя Юля, которая с марта находится в приюте.
Тоскует ли сиротинушка-мать о своем ненаглядном чаде? Отнюдь, - она и навещать то ее не приходит, не говоря уже о том, чтобы забрать ребенка обратно домой. Единственный человек, которому небезразлична девочка – родная бабушка Юли. Каждую неделю она приходит в приют, покупает малышке одежду и сладости.
А мать? А ей некогда – она личную жизнь устраивает. Недавно сошлась с каким-то типом, который якобы работает поваром на китайском рынке. Да и недосуг Алене к дочери ходить – она за детьми сестры присматривает, которая по соседству живет.
- А ну-ка пойдем, покажешь, что у тебя в квартире творится. – настойчиво потребовала инспектор.
- Да что вы, что вы, у меня не прибрано! – пытается удержать нас «хозяюшка», но тщетно – мы уже внутри.
«Не прибрано» - это мягко сказано. Квартира и по внешнему виду и по запаху напоминала помойку. Пол, грязнее чем на улице, обшарпанные стены с обвалившейся штукатуркой, посреди комнаты зияющая проплешина. «Здесь была печь, обитая железом, - объясняет Жанна Валерьевна, - так собутыльники Алены, чтобы на водку заработать, печку на кирпичи разобрали, и куда нужно сдали».
Вдруг куча тряпья, сваленного в углу, зашевелилась, и оттуда показалась косматая голова спитого вида старика.
«А это отец Алены, - оказалось, инспектор знает об этой семье все, - его Юля очень любила. Когда у нее в приюте спросили «Чем ты любила заниматься дома?», девочка охотно рассказала о том, что ее любимое занятие – давить вшей на голове у дедушки. Мол, когда их давишь, они очень забавно щелкают! Вот такие ужасы…».
Порекомендовав горе-матери поскорей найти работу, и хоть иногда навещать дочь, Жанна Валерьевна повела нас в еще одно, не менее злачное место.
Ребенок-собака
О злачности этого места весьма красноречиво предупреждало удушающее зловоние, разносящееся по всей округе. Источник тошнотворного амбре – смердящие мусорные контейнеры, которые расположились по соседству с утлыми домишками. В одном из них живет семья 15-летнего Юры – мама и отчим.
Семья неблагополучная – мать и отчим частенько уходят в запои, предоставляя ребенка самому себе. Вот и покатилась судьба мальчика по наклонной. Был помладше – промышлял на улицах ремеслом воришки-карманника. Пару раз попадался, был осужден за воровство, правда, условно – несовершеннолетний все-таки.
Сейчас ребенок встал на путь исправления. Вначале его определили в приют, однако вскоре мать его забрала, и устроила в ПТУ № 3. Юра хотел пойти на повара, но мать настояла на специальности плотника. Учиться против воли не заставишь и благополучного ребенка, поэтому неудивительно, что через месяц мальчишка забросил училище, и снова попал на улицу. Оттуда его выловили, и поместили в социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних. Сбежал через три дня.
А недавно произошел в этой семье вопиющий случай. Рассказывает Жанна Валерьевна:
«С 16 по 17 мая, будучи в пьяном угаре, родители приковали Юру наручниками к трубе центрального отопления. Аргумент в пользу этого беспредела, был на их взгляд, «весомый»: мальчик не выполнил поручение – не вскопал огород, и не постирал белье. Через два дня, украдкой открутив трубу, ребенок сбежал. Прямо с цепями, он пришел к соседке, которая живет неподалеку. Женщина всегда жалела Юру, частенько подкармливала, оставляла ночевать. Увидев осунувшегося мальчишку с цепями на руках, та незамедлительно вызвала милицию».
Однако, родителям за этот воспитательный момент ничего не было. На крыльце мы встретили маму Юры – спитого вида женщину в засаленном халате. Из кухни доносилось угрожающее рычание пса.
- Ну-ка, Людмила, придержи собаку, мы в дом пройдем! – потребовала инспектор.
Нам же она пояснила: «Вот в этой кухоньке, рядом с собакой, томился на цепи Юра».
Квартира, в которой обитала семья мальчика, практически ничем не отличалась от тех мест, где нам приходилось бывать с инспекторами по делам несовершеннолетних: обшарпанная мебель, грязные полы, общий беспорядок, нищета. Мы попросили мамашу прокомментировать историю с цепью:
- Да я все для него делала, а он, неблагодарный! – тут же завелась она, - Я с крыльца упала, руку сломала. Отец попросил Юрку огород вскопать, а тот на два дня пропал. Я не выдержала, сказала Феде (отчим – авт.): возьми цепь, и прикуй его к батарее!
- Как собаку?! – не выдержав, воскликнула я.
- Да он для меня хуже собаки, потому что достал!!!
Выслушав ее возмущенную тираду до конца, мы покинули неуютный дом, и отправились искать Юру. После «плена» его снова поместили в социально-реабилитационный центр, из которого он благополучно сбежал, и уже неделю обитал у той самой сердобольной соседки. О своем житье-бытье подросток рассказывал неохотно – стеснялся, то и дело замолкал:
- Как собаку, меня на цепь сажали несколько раз. По два – три дня сидеть приходилось. В этот раз не выдержал. А бьют меня часто. В основном отчим. Как напьется – так с кулаками и лезет. А рука у него тяжелая…
- А о чем ты мечтаешь, Юра?
- Уехать в деревню… Куда-нибудь подальше от родни. И работать в свое удовольствие…
-
-
01.06.2005 в 04:40Сидеть на цепи – прерогатива собак. Так было раньше. Теперь некоторые мамаши в назидательных целях сажают на цепь своих детей. Об этом вопиющем факте, от осознания которого волосы встают дыбом, я узнала, отправившись с инспектором по делам несовершеннолетних Жанной Валерьевной Городецкой в рейд по неблагополучным семьям. Вместе мы наведались в две семьи, проживающие в районе Водоканала.
Большая семья, да два человека…
Кирпичный дом по улице Карбышева встретил зловещим зевом распахнутой настежь двери, из которой тянуло могильным холодом и сыростью. Хозяйка «хором», которую мы, собственно и приехали проведать, сидела неподалеку, удобно расположившись в теньке гаража. На импровизированном столе – обшарпанной лавчонке, красовалась ополовиненная бутылка «беленькой», граненые стаканы и нехитрая закуска – ковш воды и корейская морковка. Рядом, недоверчиво глядя на незваных гостей, сидит женщина с одутловатым, видимо от частых возлияний, лицом. Рядом с ними – маленький ребенок и коляска, в которой попискивает живой комочек, закутанный в тряпье.
- Что, Алена, снова пьянствуешь? – грозно вопрошает Жанна Валерьевна.
- Да нет, вы что?! Я первый день только… - преданно глядя в глаза, пыхтит «мамаша», обдавая нас невыносимым запахом перегара.
Знакомьтесь – Алена, 28 лет, безработная, некогда - мать троих детей. Было их у нее трое, теперь не осталось ни одного. Двое умерли еще в младенчестве. Мальчик скончался от пневмонии в роддоме. Его, кстати, мамаша так и не забрала оттуда, хоронили ребенка за государственный счет. Второй малыш скончался год назад. По слухам, она его «нечаянно» придавила грудью. В живых осталась семилетняя Юля, которая с марта находится в приюте.
Тоскует ли сиротинушка-мать о своем ненаглядном чаде? Отнюдь, - она и навещать то ее не приходит, не говоря уже о том, чтобы забрать ребенка обратно домой. Единственный человек, которому небезразлична девочка – родная бабушка Юли. Каждую неделю она приходит в приют, покупает малышке одежду и сладости.
А мать? А ей некогда – она личную жизнь устраивает. Недавно сошлась с каким-то типом, который якобы работает поваром на китайском рынке. Да и недосуг Алене к дочери ходить – она за детьми сестры присматривает, которая по соседству живет.
- А ну-ка пойдем, покажешь, что у тебя в квартире творится. – настойчиво потребовала инспектор.
- Да что вы, что вы, у меня не прибрано! – пытается удержать нас «хозяюшка», но тщетно – мы уже внутри.
«Не прибрано» - это мягко сказано. Квартира и по внешнему виду и по запаху напоминала помойку. Пол, грязнее чем на улице, обшарпанные стены с обвалившейся штукатуркой, посреди комнаты зияющая проплешина. «Здесь была печь, обитая железом, - объясняет Жанна Валерьевна, - так собутыльники Алены, чтобы на водку заработать, печку на кирпичи разобрали, и куда нужно сдали».
Вдруг куча тряпья, сваленного в углу, зашевелилась, и оттуда показалась косматая голова спитого вида старика.
«А это отец Алены, - оказалось, инспектор знает об этой семье все, - его Юля очень любила. Когда у нее в приюте спросили «Чем ты любила заниматься дома?», девочка охотно рассказала о том, что ее любимое занятие – давить вшей на голове у дедушки. Мол, когда их давишь, они очень забавно щелкают! Вот такие ужасы…».
Порекомендовав горе-матери поскорей найти работу, и хоть иногда навещать дочь, Жанна Валерьевна повела нас в еще одно, не менее злачное место.
Ребенок-собака
О злачности этого места весьма красноречиво предупреждало удушающее зловоние, разносящееся по всей округе. Источник тошнотворного амбре – смердящие мусорные контейнеры, которые расположились по соседству с утлыми домишками. В одном из них живет семья 15-летнего Юры – мама и отчим.
Семья неблагополучная – мать и отчим частенько уходят в запои, предоставляя ребенка самому себе. Вот и покатилась судьба мальчика по наклонной. Был помладше – промышлял на улицах ремеслом воришки-карманника. Пару раз попадался, был осужден за воровство, правда, условно – несовершеннолетний все-таки.
Сейчас ребенок встал на путь исправления. Вначале его определили в приют, однако вскоре мать его забрала, и устроила в ПТУ № 3. Юра хотел пойти на повара, но мать настояла на специальности плотника. Учиться против воли не заставишь и благополучного ребенка, поэтому неудивительно, что через месяц мальчишка забросил училище, и снова попал на улицу. Оттуда его выловили, и поместили в социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних. Сбежал через три дня.
А недавно произошел в этой семье вопиющий случай. Рассказывает Жанна Валерьевна:
«С 16 по 17 мая, будучи в пьяном угаре, родители приковали Юру наручниками к трубе центрального отопления. Аргумент в пользу этого беспредела, был на их взгляд, «весомый»: мальчик не выполнил поручение – не вскопал огород, и не постирал белье. Через два дня, украдкой открутив трубу, ребенок сбежал. Прямо с цепями, он пришел к соседке, которая живет неподалеку. Женщина всегда жалела Юру, частенько подкармливала, оставляла ночевать. Увидев осунувшегося мальчишку с цепями на руках, та незамедлительно вызвала милицию».
Однако, родителям за этот воспитательный момент ничего не было. На крыльце мы встретили маму Юры – спитого вида женщину в засаленном халате. Из кухни доносилось угрожающее рычание пса.
- Ну-ка, Людмила, придержи собаку, мы в дом пройдем! – потребовала инспектор.
Нам же она пояснила: «Вот в этой кухоньке, рядом с собакой, томился на цепи Юра».
Квартира, в которой обитала семья мальчика, практически ничем не отличалась от тех мест, где нам приходилось бывать с инспекторами по делам несовершеннолетних: обшарпанная мебель, грязные полы, общий беспорядок, нищета. Мы попросили мамашу прокомментировать историю с цепью:
- Да я все для него делала, а он, неблагодарный! – тут же завелась она, - Я с крыльца упала, руку сломала. Отец попросил Юрку огород вскопать, а тот на два дня пропал. Я не выдержала, сказала Феде (отчим – авт.): возьми цепь, и прикуй его к батарее!
- Как собаку?! – не выдержав, воскликнула я.
- Да он для меня хуже собаки, потому что достал!!!
Выслушав ее возмущенную тираду до конца, мы покинули неуютный дом, и отправились искать Юру. После «плена» его снова поместили в социально-реабилитационный центр, из которого он благополучно сбежал, и уже неделю обитал у той самой сердобольной соседки. О своем житье-бытье подросток рассказывал неохотно – стеснялся, то и дело замолкал:
- Как собаку, меня на цепь сажали несколько раз. По два – три дня сидеть приходилось. В этот раз не выдержал. А бьют меня часто. В основном отчим. Как напьется – так с кулаками и лезет. А рука у него тяжелая…
- А о чем ты мечтаешь, Юра?
- Уехать в деревню… Куда-нибудь подальше от родни. И работать в свое удовольствие…
Как мало вам, оказывается, нужно для счастья…
-
-
02.06.2005 в 23:19Пиши, Женя. Надо.
-
-
03.06.2005 в 00:57-
-
03.06.2005 в 04:25